Гайдзин. Том 1 - Джеймс Клавелл

Его взгляд остановился на мысе, который делался все ближе. За ним – Эдо и пушечный салют. Разумна ли эта затея? – в сомнении спрашивал он себя. Надеюсь, что да. Далее высадка на берег и переезд в миссию. Тебе придется проделать все это и приготовиться к завтрашней встрече. Тут тебе помощи ждать не от кого. Анри Сератар рассчитывает, что ты вернешься ни с чем, надеется на это. И русский тоже.

Но это ты, а не они, отвечаешь за все, и это твоя работа, к тому же не забывай: ты сам хотел, чтобы тебя направили «посланником» в какую-нибудь страну, в любую, в какую угодно. Это действительно так, но мне и в голову не могло прийти, что это будет Япония! Черт бы побрал наше министерство. В жизни я не оказывался в подобной обстановке: весь мой дипломатический опыт исчерпывается французским и русским отделами в Лондоне и императорским двором Санкт-Петербурга, да еще краткосрочными назначениями в славный Париж и в Монако, которые выхлопотали мне мои друзья; ни разу ни один военный корабль, ни один полк не попадались мне на глаза…

Марлоу тем временем натянуто говорил:

– Надеюсь, вы не попеняете мне, сэр, что я изложил вам свое мнение о позиции адмирала Кеттерера.

– О нет, что вы. – Сэр Уильям сделал над собой усилие, пытаясь прогнать тревогу. Я постараюсь избежать войны, но если ее не миновать, мы будем драться. – Вы совершенно правы, мистер Марлоу, и я, разумеется, считаю честью для себя работать с адмиралом Кеттерером, – сказал он и сразу же почувствовал себя лучше. – Наше расхождение во взглядах касается вопросов протокола. Да, но в то же время мы должны поощрять японцев к индустриализации и мореходству, один корабль или даже два десятка – не повод для беспокойства. Мы должны поощрять их. Мы здесь не для того, чтобы колонизировать их страну, но именно мы должны стать их учителями, не голландцы и не французы. Спасибо, что напомнили мне – чем сильнее наше влияние, тем лучше. – Он чувствовал в себе подъем. Ему редко представлялась возможность вот так свободно побеседовать с кем-то из молодых, но быстро продвигающихся по службе капитанов, а Марлоу произвел на него очень хорошее впечатление, и здесь, и в Канагаве. – Скажите, а все офицеры с таким презрением относятся к торговцам и штатским лицам?

– Нет, сэр. Но я не думаю, что многие из нас хорошо их понимают. У нас иная жизнь, иные ценности. Иногда это бывает для нас сложно. – Основное внимание Марлоу было приковано к адмиралу, который разговаривал с капитаном на мостике – вообще все стоявшие поблизости, кто спиной, кто боком, ощущали его присутствие. Солнце прорвалось сквозь неплотную завесу облаков, и в ту же секунду день как-то повеселел. – Служить во флоте это… ну, это всегда было единственным желанием в моей жизни.

– Служба во флоте ваша семейная традиция?

– Да, сэр, – тут же с гордостью ответил Марлоу. Мой отец – капитан, хотелось добавить ему, служит дома, как и его отец, мой дед, который был флаг-адъютантом при адмирале Коллингвуде на «Королевском Сюзерене» у Трафальгара. Все мои предки служили во флоте с тех самых пор, как у нас вообще появился флот. А до этого, как повествует легенда, они выходили в море на каперах из Дорсета, откуда происходит мой род, – мы живем там, в одном и том же доме, уже более четырехсот лет. Но он не сказал ни слова: полученное воспитание говорило ему, что это будет звучать как хвастовство. Он просто добавил: – Наша семья родом из Дорсета.

– А моя – с севера Англии, из Нортамберленда, мы живем там из поколения в поколение, – рассеянно произнес сэр Уильям, взгляд его все так же был устремлен на мыс, мысли заняты бакуфу. – Отец мой умер, когда я был еще молод, – он был членом парламента, имел деловые интересы в Сандерленде и Лондоне, занимался Балтийской торговлей и русскими мехами. Моя мать была русской, поэтому я вырос, зная два языка, и это поставило меня на первую ступеньку в министерстве иностранных дел. Она была… – Он спохватился как раз вовремя, удивляясь тому, что так разоткровенничался. Он собирался сказать, что она была урожденной графиней Свевской и доводилась родственницей Романовым, что она до сих пор жива и одно время являлась фрейлиной королевы Виктории. Мне действительно необходимо сосредоточиться – история моей семьи вовсе не их ума дело. – Э… а вы, Тайрер?

– Лондон, сэр. Отец – стряпчий, как и его отец до него. – Филип Тайрер рассмеялся. – После того, как я получил степень в Лондонском университете и сказал ему, что хочу поступить на службу в министерство иностранных дел, с ним едва удар не сделался! А когда я подал прошение назначить меня переводчиком в Японию, он заявил, что я совсем ополоумел.

– Возможно, он был прав. Вы здесь всего две недели, а вам уже, можно сказать, чертовски повезло, что вы остались в живых. Вы не согласны, Марлоу?

– Да, сэр. Это так. – Марлоу решил, что подходящий момент наступил. – Филип. Кстати, как себя чувствует мистер Струан?

– По выражению Джорджа Бабкотта, ни хорошо, ни плохо.

– От души надеюсь, что он все-таки поправится, – сказал сэр Уильям, ощутив внезапную резь в животе.

Когда он прибыл в Канагаву три дня назад, Марлоу встретил его катер у причала и рассказал ему все, что знал о Струане и Тайрере, о погибшем солдате, о самоубийстве одного японца и преследовании другого.

– Мы бросились следом за этим мерзавцем, сэр Уильям, Паллидар и я, но он как сквозь землю провалился. Мы прочесали все дома в округе, но ничего не нашли. Тайрер считает, что эти двое могут оказаться как раз теми, кто напал на них на Токайдо, убийцами. Однако он не уверен, в большинстве своем все они на одно лицо, вы не находите?

– Но если это и есть та самая парочка, зачем им было лезть на рожон и пробираться в миссию?

– Наверное, они боялись, что остались свидетели, которые могли бы их опознать, и хотели довести дело до конца, сэр. Это самое разумное объяснение, какое мы смогли придумать.

Они спустились с причала и торопливо зашагали по зловеще пустынным улочкам.

– Что с девушкой, мистер Марлоу?

– С ней как будто все в порядке, сэр. Просто потрясение.

– Хорошо. Слава богу, что все обошлось; французского посланника скрутило в спираль потуже комариной задницы, когда он услышал о «подлом оскорблении, нанесенном чести Франции и одной из ее подданных, которая к тому же находится под его опекой». Чем скорее она вернется в Иокогаму, тем лучше. О, кстати, адмирал просил передать вам, чтобы вы немедленно возвращались в Иокогаму. У вас будет много дел. Мы… э… мы решили нанести официальный визит в Эдо через три дня, на флагмане…